Maria Bartuszová // Мария Бартусова
Мария Бартусова (1936-1996) работала во времена социалистической Чехословакии с легкодоступными и дешевыми материалами. Для создания своих биоморфных фигур она использовала все от воздушных шаров до автомобильных шин. Ее работы имеют широкий размах - они затрагивают темы рождения, взаимоподдержки и бесконечности.
2022 год стал годом открытия Марии Бартусовой международной общественности. Ее работы были показаны на выставке Milk of Dreams в рамках Венецианской биеннале, а в конце сентября Tate Modern открыла полноценную ретроспективу.
Лондонскую выставку Марии Бартусовой подготовила Джульетта Бинэм (Juliet Bingham) (в сотрудничестве с ассистентами Диной Ахмадеевой и Беатрис Сифуэнтес Фелисиано), которая работает куратором международного искусства в Тейт. Галерея Тейт Модерн систематически занимается выявлением забытых или малоизвестных художниц. Персональная выставка Марии Бартусовой вошла в серию выставок скульпторок, внесших революционный вклад в историю современной скульптуры. Постепенно в его рамках были представлены презентации польской скульпторки Магдалены Абаканович (1930–2017), известной британской скульпторки Барбары Хепворт (1903–1975) и чилийской художницы, поэтессы и активистки Сесилии Викуньи (1948).
Таким образом, драматургия выставки открывает для Запада, помимо крупной отечественной авангардистки, двух восточноевропейских художников, каждый со своей уникальной скульптурной программой, развивающейся в специфических условиях бывшего Восточного блока.
Персональная выставка Марии Бартусовой в пяти залах галереи Тейт, олицетворяет собой все отличительные черты ее творческого вклада - она является глубоким исследованием ее работы над формой, материалом, творческим процессом и тем. Художественный путь скульпторки представлен не в хронологических контекстах, а через закономерности и отношения, от отдельных точек к целой системе отношений - от зародыша, капли к яйцу и скорлупе, от полного объема к перфорациям и разрушениям, складчатости, резки и шлифовки граней. В целом, естественно, преобладает типичный белый цвет гипса, кое-где дополненный алюминиевыми и бронзовыми отливами — яркое проявление экономических различий между скульпторами и скульпторками. Для уточнения — у скульпторок мы обнаруживаем, что работы часто оставались только в гипсе, потому что их доход не позволял отливать их в бронзе. Хрупкий гипс как доступный, дешевый материал стал для Бартусовой первой и в то же время последней, ее собственной авторской подписью.
Пространство с небольшим количеством мелких белоснежных гипсовых предметов символически указывает на основные вехи творчества Бартусовой в современной скульптуре середины 1960-х – второй половины 1980-х годов – бесконечное яйцо, скорлупа, слепки из резиновых материалов и капля, висящая в пространстве. На выставке отражены основные принципы скульптурного творчества Бартусовой – антимонументализм, чистый белый цвет гипса, натуральные и органические формы, отпечаток (ее) тела, композиция из нескольких частей, эксперименты в процессе формовки и литья.
Кроме кураторских текстов выставку сопровождает огромное количество авторских тестов из дневников. Таким образом, ее подлинный голос и язык резонируют повсюду, привнося ее художественные соображения и образ мышления. При этом стиль Бартусовой метафоричен, поэтичен – чем проще идеи, тем насыщеннее они смыслом. Кроме них, сопровождающие тексты также включают бытовые, практические и биографические заметки Бартусовой, отображающие ключевые моменты жизни матери, жены и художницы. Записки также отражают социальную, экономическую и политическую реальность социалистической Чехословакии. В 1968 году Бартусова писала: «Влияния (на творчество): чувства тоталитарной тревоги и напряженности времен холодной войны. Тотальный запрет на абстрактное искусство увеличил его значение».
Социалистическая идеология считала абстрактное искусство буржуазным пережитком и опасным импортом западного врага, не поддерживала его в свободном искусстве и категорически отвергала. Абстракция как художественная часть в декоративной функции нашла свое место в архитектуре и прикладном искусстве, но в пределах идеологического контроля в лице художественных комиссий. За свою жизнь Бартусова имела лишь несколько персональных выставок и осталась на обочине Чехословацкого искусства 20 века. Короткий и тяжелый для здоровья период свободных 90-х не позволил ей наверстать упущенное время.
В Словакии же лондонская выставка вызвала бурные дискуссии в связи с представлением Бартусовой как неизвестной художницы. Профессиональная общественность не может согласиться с этим определением. Можно было бы последовательно перечислить несколько кураторских и исторических выставок, галерей, коллекций и изданий, спорить и считать. Дело в том, что она не безызвестна в истории словацкого/чехословацкого искусства, хотя сми вокруг лондонской выставки распространяют эту интерпретацию.